Нашим московским шефом в этой работе стал Анатолий Борисович Михайловский - в то время специалист № 2 в мире по неустойчивостям термоядерной плазмы (о № 1 - ниже). Чрезвычайно дотошный и пунктуальный человек. Стиль работы был простой - 40-дневные командировки из Иркутска в Москву с недельными расслаблениями с семьями в Иркутске. Практически 15-16-часовой рабочий день под ежедневным контролем результатов со стороны АБМ. И так до осени 1976 года. Жили и работали в квазигостинице для прикомандированных в ин-т им. Курчатова, что располагалась в полуподвалах ряда жилых домов в полукилометре от ин-та. Но это была Школа! Пройдя которую я получил мощнейший импульс для дальнейшей работы.
В качестве оплаты за такую работу выступали обычные командировочные. Что частично компенсировало потерю почасовых от преподавания в иркутских ВУЗах. И от экономии которых привозил из Москвы в вегетарианский Иркутск по 2-3 батона любительской колбасы и столько же мяса. Конечно, лето 75-го и лето 76-го были потеряны для рыбалки, ягод и шишек. И полтора года - для воспитания детей.
Термоядерная тематика в части физики, но не технологий, еще с середины 50-х не была под грифом секретности. А мы технологиями не занимались. Наверно поэтому Михайловскому удалось организовать небольшую недельную конференцию СССР-США в составе пяти физиков из США и десяти от нас, в числе которых были четверо иркутян. Американцев возглавлял Маршалл Розенблатт - упомянутый выше № 1 в мировой физике неустойчивостей термоядерной плазмы. Весьма представительный мужчина, непрерывно куривший трубку. Вторая остывала, а третью он между делом набивал табаком.
Это была единственная реально международная конференция, в которой мне удалось принять участие. Поскольку железный занавес действовал до конца 80-х почти на все научных сотрудников, кроме членов АН СССР и малой части московских докторов наук. Единственным исключением была поездка в 83-м на астроконференцию в Прагу по линии "научного туризма". То есть в статусе туриста с двойной ценой турпутевки. Но поскольку советская астрофизика в те времена практически не уступала совокупной зарубежной, особо страдать от отсутствия прямых контактов не приходилось. Да и зарубежные журналы в наших академических ин-тах были вполне доступны.
Закончилась вся Курчатовская эпопея внезапно осенью 76-го. Михайловский объявил о прекращении нашей работы и роспуске группы. Мы его спросили - почему? Он ответил: "Директора института навестил министр среднего машиностроения (атомной промышленности) и сообщил, что политбюро ЦК КПСС приняло решение о прекращении проекта. В связи с резким ростом добычи нефти в западной Сибири." Фактически это означает, что не позже начала осени 76-го руководство государства приняло решение о посадке страны на нефтяную иглу. На которой с тех пор и живем.
Journal information