Статья под таким названием на днях была опубликована в юбилейном, посвященном 30-летию университета, Вестнике ВолГУ. В ней немало любопытных эпизодов 15-30 летней давности, кое-что по науке и личное. Поскольку круг читателей Вестника узок, выкладываю эту статью в блог. Полностью она в один пост не поместилась. Поэтому продолжена в частях 2, 3, 4, 5. Надеюсь, она будет интересна части выпускников ВолГУ. И не только.
Быстро летит время. Тридцать лет назад родился Университет. Немногим менее двадцати – распался Советский Союз и многое в нашей жизни изменилось. Многое. Но, слава богу, университеты гораздо устойчивей империй и держав. Выпускники первых наборов стали уже более зрелыми людьми, чем обучавшие их в то время преподаватели. Некоторые из них заняли в этой жизни командные высоты и кое кто уже обзавелся внуками.
Время летит и те, кто начинал строить Университет, постепенно уходят. Но память о том, что, как и почему они делали для становления Университета, не должна исчезнуть. Поэтому я крайне признателен инициаторам этого сборника за приглашение принять в нем участие. Понимаю, что мой вклад в общую мозаику невелик. Но он не должен быть дефектным. Поэтому буду предельно искренен. И не только в описании чисто внутриуниверситетских дел, но и внешнего фона тоже. Ибо излом этого фона почти в середине юбилейного 30-летия тоже сказался на развитии Университета. Буду краток и буду писать отдельными мазками. Поскольку я – лишь один из большой команды строителей Университета. И всю картину мы можем написать только вместе.
Начало физфака.
Как известно, заниматься чистой наукой и немного подрабатывать преподаванием в ВУЗе гораздо приятнее, чем работать штатным преподавателем ВУЗа и в свободное от этой работы время заниматься наукой. Так я и делал до середины 1980 года, работая старшим научным сотрудником лаборатории космической плазмы в СибИЗМИРе СО АН СССР (Сибирский институт земного магнетизма, ионосферы и распространения радиоволн Сибирского отделения АН СССР, г. Иркутск) и занимаясь исследованиями гидродинамических и гравитационных неустойчивостей, астрофизикой, неустойчивостей термоядерной плазмы и читая лекции по некоторым курсам теоретической физики в Иркутском госуниверситете.
Однако внешние обстоятельства иногда заставляют довольно круто менять траекторию жизни. Так случилось и со мной. Летом 1980 года мне пришлось делать выбор между предложениями возглавить лабораторию космической плазмы в СибИЗМИРе (предыдущий завлаб переезжал в Москву) или перейти на должность старшего преподавателя в открывающемся Волгоградском госуниверситете. Выбран был второй вариант, хотя на первый взгляд он был явно слабее. Но в нем просматривалась возможность создания своей научной школы, что в академическом НИИ с застывшим штатным расписанием было почти не реально. Это предчувствие меня не обмануло.
К работе в ВолГУ я приступил за две недели до первого звонка в нем. В первые же дни удалось сформировать микроколлектив будущего физфака из старшего лаборанта Алексея Чмутина, лаборанта Игоря Щеглова и к первому звонку – еще одного старшего преподавателя Владимира Михайлова, перешедшего к нам из политехнического института. Вчетвером за три недели мы накупили оборудования и поставили первую учебную лабораторию – по механике. Затем уже в ходе первого семестра поставили "под ключ" еще и лаборатории по молекулярной физике и электромагнетизму и начали формировать приборную базу для лабораторий оптики и атомной физики. А учебный процесс по физике весь первый год вели вдвоем с Володей Михайловым.
Здесь надо отдать должное ректору Максиму Загорулько – он давал возможность массированно закупать необходимые приборы и оборудование. А весьма квалифицированную помощь в выборе оборудования мне оказывал Алексей Чмутин. Особенно он "западал" на лазеры. Это порождало и комические ситуации. Как то, испытывая очередной лазер на пробитие 5-копеечной монеты, по размеру эквивалентной нынешнему 5-рублевику, мы закурили. В этот момент в лабораторию вошел некурящий и категорически запрещавший курить в университете ректор и выразил свое крайнее возмущение. "Что Вы, Максим Матвеевич!", воскликнули мы. "Мы это делаем по работе – визуализируем лазерный луч. Ведь без дыма его не видно." "А – а – а" – ответил он. "Ну тогда можно".
Весь первый учебный год мне пришлось исполнять роль заведующего кафедрой «физики и математики», ибо математику и физикам и математикам преподавали в основном внештатники. Штатными математиками в течение всего первого учебного года были только Вячеслав Безверхов, Ирина Сосновцева и единственный тогда проректор Валерий Волчков. На второй учебный год в университет было принято достаточное число штатных математиков и их выделили в отдельную кафедру. Возглавил ее, если мне не изменяет память, Владимир Миклюков. А в качестве главного физика был принят профессор Эрио Колесников из Ростова – не физик, но хороший специалист по теоретической электротехнике. А поскольку ректор разницы между этими специальностями не видел, зав. кафедрой "общей физики" был назначен Колесников.
Меня в качестве утешительного приза перевели на должность доцента. Но через полгода решили выделить физико-математический факультет из единственного до того момента в ВолГУ факультета естественно-гуманитарных наук (декан – Ростислав Ковалевский), и "бросили" на должность декана физмата. Профессор Колесников был весьма педантичен и обладал довольно неуживчивым характером. Поэтому в университете он продержался недолго и ушел в политехнический институт. Но систему образования на физфаке за счет своей кадровой политики успел несколько деформировать. Хотя и не очень сильно. Ибо в те же годы на будущий физфак постепенно приходили достаточно серьезные молодые специалисты – Анатолий Иванов, Вячеслав Игнатьев, Валерий Яцышен, Борис Сипливый, Юрий Щекинов, Борис Аникеев, Александр Явор, Алексей Иванченко, Владимир Захарченко и многие другие.
Деканом я проработал около полутора лет. Ближе к концу этого срока тогдашний секретарь университетского партбюро Анатолий Скрипкин сказал мне: "Ты уже год работаешь деканом, но до сих пор почему то не в партии. Нехорошо.". Имелось ввиду – в КПСС. Я ответил – "считаете нужным принять – принимайте". Так, в 38-летнем возрасте (как и мой отец), я стал кандидатом в члены КПСС, а через год – членом. А в промежутке между этими датами попросился в отставку – уж очень не интересна работа декана. Да и наукой заниматься было некогда.
Journal information