Продолжу начатое постами от 27.01. (период с 89-го по середину августа 91-го), от 29.01. (с 19 августа по конец 91-го), от 04.02. (начало 92-го) и от 07.02. (92-й до декабря м-ца) описание событий и персоналий в России и нашей области. В конце 92-го относительно спокойный процесс преобразований в России вошел в длившуюся целый год кризисную фазу. Декабрь 92-го ознаменовался громкой отставкой правительства Гайдара. В марте 93-го Съезд предпринял попытку импичмента Президента. В апреле Президент получил не совсем однозначную поддержку народа на референдуме. И после этого созвал Конституционное совещание. Завершившееся одобрением участниками совещания весьма неоднозначного варианта Конституции. Параллельно разгорались процессы республиканизации русских краев и областей. Грозившие превращением асимметричной Российской федерации в рыхлую конфедерацию. Этим событиям, их движущим силам, а также участию в них представителей нашей области и посвящен этот пост. Последней и наиболее острой фазе кризиса будет посвящена следующая заметка.
Правительственный кризис (декабрь 92-го).
Чудовищная инфляция начала 92-го в условиях сверхконсервативной финансовой политики правительства к лету существенно снизилась. Но порожденный этой политикой жесточайший кризис неплатежей заставил власти включить "печатный станок". В результате темп инфляции, снизившийся к июлю до примерно 10 % в месяц, подскочил до почти 25 % в месяц в сентябре и в дальнейшем уже не уменьшался. Что только подбросило "горючки" в топку всеобщего недовольства реформами.
В начале декабря собрался очередной Съезд нардепов России. После доклада Гайдара о ходе реформ Ельцин предложил избрать его на пост председателя правительства. Поскольку до этого Гайдар был не премьером, а и.о. премьера (премьером числился Ельцин). В перепалке перед голосованием спикер Съезда Руслан Хасбулатов назвал команду Гайдара "мальчиками в розовых штанишках". По результатам голосования Гайдару не хватило более полусотни голосов для избрания премьером (при общем числе депутатов немногим более тысячи). После объявления результата Ельцин продолжал настаивать на оставлении Гайдара в прежнем статусе и.о. премьера. Съезд возражал.
Последующие переговоры привели к процедуре рейтингового голосования на пост премьера. Первое место в этом "забеге" занял Юрий Скоков, 2-е – Виктор Черномырдин (отстал от Скокова примерно на полтора десятка голосов), 3-е и 4-е места (в какой последовательности – не помню) заняли Каданников (директор АвтоВАЗа) и Гайдар с большим отрывом от первых двух. После голосования Ельцин с трибуны Съезда буркнул: "Скоков мне нужен для совета безопасности. Поэтому вношу кандидатуру Черномырдина на пост премьера." (за точность цитирования не ручаюсь, но смысл точен). Съезд принял предложение ЕБН. Скоков пробыл руководителем СБ год, а Черномырдин премьером – более 5-ти лет.
История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Но я часто задумывался над вопросом – какой бы сейчас была наша экономика, если бы премьером стал не представитель газовой отрасли Черномырдин, а представитель высокотехнологичного машиностроения Скоков? Мне приходилось разговаривать со Скоковым в кулуарах Съезда до постановки вопроса о рейтинговом голосовании. Должен сказать, что он не только сильная, но и крайне независимая и критическая в суждениях личность. Возможно последнее его качество и сыграло ключевую роль в решении ЕБН. По моему мнению, эту точку бифуркации Россия прошла неудачно. Перейдя в русло развития сырьевой державы.
Весенний кризис 93-го и референдум.
В политической жизни нередко бывает так, что чье-то не очень публичное действие встречает яркий публичный отпор. Винить в таких случаях в разжигании конфликта второго? Или первого? Личная позиция в столь неопределенных ситуациях может частично формироваться под воздействием впечатлений от предшествующих контактов с главными действующими лицами конфликта. О контактах с президентом Ельциным я уже писал (на фуршете по случаю подписания Федеративного договора и в разговоре "за Шабунина" в Нижнем летом 92-го). Прямой контакт с председателем ВС Хасбулатовым у меня был только один. В начале февраля 93-го он приезжал в Волгоград по случаю 50-летия завершения Сталинградской битвы. Тогда удалось "выпросить" дополнительное финансирование на завершение строительства Кардиоцентра. Но главное впечатление осталось от процедуры согласования программы его визита. Она проводилась им из положения лежа в штиблетах на гостиничной кровати в форме безальтернативных указаний. И без зрительного контакта. Как это делал бы, в моем представлении, любой реальный покоритель России.
Такие личности, даже временно объединенные историей в борьбе за власть, должны были бы неизбежно со временем вступить в борьбу за власть и между собой. Нечто подобное и произошло в марте 93-го. На фоне усиливающегося падения экономики под предводительством уже правительства Черномырдина и роста протестных настроений в народе. Сначала собравшийся в марте очередной Съезд отменил свое декабрьское постановление о стабилизации конституционного строя. Предусматривавшего проведение референдума по основным положениям будущей Конституции. Зачем – не понятно.
В ответ Ельцин в своем выступлении по ТВ заявил о приостановлении действия Конституции (многократно правленной в 90-92 гг. Брежневской) и введении особого (?) порядка управления. Соответствующим указом, как позже выяснилось, не подкрепленным. Возглавляемый тогда Зорькиным Конституционный суд на основании ТВ-заявления Президента счел такой шаг основанием для его импичмента. Собравшийся внеочередной Съезд поставил этот вопрос на голосование. За импичмент проголосовало менее 2/3 от общего числа депутатов, хотя и ощутимо более 2/3 голосовавших. Импичмент не состоялся. Думаю, что эту точку бифуркации Россия прошла удачно. Представим себе, что пришли все депутаты и импичмент состоялся бы. Президент - Руцкой? В России еще ни один генерал даже областью не смог управлять с пользой для нее. К тому же неоднократно с ним контактировал и уверен, что на роль президента он не подходит.
Съезду и президенту пришлось пойти на компромисс. Выразившийся в назначение на конец апреля референдума с вопросами:
1. Доверяете ли Вы Президенту РФ Б.Н. Ельцину?
2. Одобряете ли Вы социально-экономическую политику, осуществляемую Президентом РФ
и Правительством РФ с 1992 года?
3. Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов Президента РФ?
4. Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов народных депутатов РФ?
Понятно, что в совокупности этих вопросов немало избирателей могло бы запутаться. Поэтому президентской стороной была запущена рекламная "подсказка": да – да – нет – да. Если считать от числа голосовавших, то президент официально победил по всем вопросам референдума. Причем по 3-му – всего лишь одним процентом голосов. Однако, по действовавшему тогда законодательству по двум последним вопросам нужны были голоса не менее половины всех избирателей, а не только голосовавших. То есть, нужные президенту решения по 3-му и 4-му вопросам народом приняты не были. Возникшая неопределенность заставила президента действовать рациональнее.
Клубок интересов, противоречий и амбиций.
Во всей новейшей истории России только очень короткие промежутки времени роль относительно полноценной законодательной власти играл парламент. Такое, кажется, было летом 1917 года и однозначно - в 1990-93 годах. Остальное время полноценным законодателем был верховный правитель – царь, политбюро ЦК КПСС, президент. А парламент (верховный совет или государственная дума) выполняли функцию представительного органа с фактически совещательным статусом.
В июне 1991 года Россия стала президентской республикой. С парламентом, имеющим годовой опыт самостоятельной работы. Путч ГКЧП, острейшая необходимость радикального реформирования экономики и задача сохранения единства многонациональной России примерно на полтора года притормозили развитие борьбы за роль главного законодателя между президентом и парламентом. Тем более, что весь 92-й Ельцин официально выполнял роль председателя правительства (главы исполнительной власти). С передачей этой функции Черномырдину на декабрьском 1992 года Съезде Ельцин пошел путем, который диктовал ему весь его жизненный опыт. Опыт первого секретаря. Имеющего возможность стать генеральным. То есть – главным законодателем государства. Но почувствовавшие вкус той же власти Съезд и Верховный Совет свои позиции сдавать не хотели. В этом, на мой взгляд, и состоит природа конфликта между Съездом и Президентом. Завершившегося победой Президента в октябре 1993 года.
А в стране помимо этого, чисто "верхового", конфликта продолжал развиваться лишь приторможенный Федеративным договором (ФД) процесс суверенизации регионов. Который (ФД), кстати, не подписала не только Чечня, но и Татарстан. И который оказался существенно различным для республик и русских краев и областей. В экономическом плане сепаратизм ФД в первую очередь выразился в том, что республики практически перестали перечислять налоги в федеральную казну. Так, Татарстан и Башкортостан в 1992 году перечислили в федеральный бюджет менее 1 (одного) процента собранных на их территориях налогов. Аналогично поступали и другие республики. А края и области перечисляли в центр по 55-60 % собранных ими налогов.
Существенно в экономическом плане отличается и текст ФД с республиками от текста ФД с краями и областями. В 3-ей статье республиканского ФД говорится: "Земля, ее недра, воды, растительный и животный мир являются достоянием (собственностью) народов, проживающих на территории соответствующих республик.". Ничего подобного в ФД с краями и областями нет. И, тем самым, все перечисленное в краях и областях является федеральной собственностью. Из этого факта следует, что республики между собой и федеральными властями состоят в конфедеративных отношениях. А края и области в своих отношениях с центром фактически образуют унитарное подмножество России.
Президент, по факту, не противодействовал этому положению вещей. Более того, он учредил Совет глав республик и довольно часто собирал его. Не приглашая на него глав краев и областей. Реакция краев и областей на эти процессы не заставила себя долго ждать. К середине 1993 года республиками себя объявили Вологодская, Свердловская и Челябинская области, а также Приморский край. Причем в Свердловской области решение о переходе региона на республиканский статус было принято на референдуме 83 % пришедших на референдум или 55 % списочного состава избирателей. И это в области, которую Президент возглавлял более десятка лет! На начало осени референдумы по этому же вопросу были назначены еще в ряде краев и областей. Обсуждение подобных перспектив вели многие губернаторы и председатели регсоветов на своих тусовках вне Москвы. Мы же с Шабуниным сочли не нужным форсировать обсуждение этого вопроса внутри Волгоградской области.
Таким образом, к лету 1993 года в России назрел комплексный политический кризис. В центре основной его компонентой была борьба за роль главного законодателя. Между Президентом и тогдашним парламентом. Республиканские элиты боролись за сохранение привилегированного положения контролируемых ими территорий. А элиты краев и областей – за выравнивание экономических и политических прав возглавляемых ими регионов с соответствующими правами республик и, тем самым, за симметризацию Российской Федерации. В этот момент Президент и созвал Конституционное совещание.
Конституционное совещание.
Буквально через неделю после референдума президент опубликовал проект новой Конституции и еще через месяц созвал Конституционное совещание. Участников совещания было более 600. Из них более 2/3 – федеральные чиновники, специалисты, представители общероссийских общественных организаций, а остальные – по 2 представителя от каждого региона (по одному от исполнительной и представительной ветвей власти). Шабунин сам на совещание не ездил, но командировал своего заместителя Анатолия Егина. Вместе с ним мы провели на этом мероприятии порядка двух недель (длилось оно не меньше месяца). Конечный вариант Конституции, принятый на референдуме 12 декабря, по смыслу практически не отличался от первоначального (множество стилистических правок – не в счет). Что вполне естественно при описанном выше составе совещания. Но серьезные возражения к тексту в ходе совещания регионалами выдвигались.
С тех пор прошло 17 лет. Но тогдашнее мое отрицательное восприятие некоторых положений Конституции только усилилось. Поскольку подтвердилось опытом развития страны. В действующей Конституции я не понимаю и не принимаю два основных положения. Во-первых, зачем нужно было восстанавливать по образу и подобию советской системы заведомо избыточную полуисполнительную-полузаконодательную ветвь власти? Здесь я имею ввиду президента с его администрацией. Ведь по сути это – аналог генерального секретаря с его ЦК КПСС. В такой системе президентская компонента подминает под себя парламент в части законодательной функции и правительство в части исполнительной. До 2008 года так и было. А уж после 2008-го возникло вообще нечто несуразное – правительство в лице национального лидера подмяло под себя и парламент и президентскую администрацию. В обоих случаях роль парламента свелась к роли совещательного органа. В тех же США президент есть глава правительства, а администрация президента и есть само правительство. И роль законодателя у парламента никем не изымается.
В этом же смысле я не понимаю наших областных законодателей, ратующих за создание правительства области. Ведь в случае реализации этого сценария губернатор, передав значительную часть функций исполнительной власти правительству, по логике вещей начнет брать на себя роль главного законодателя. Ужимая, тем самым, естественные функции областной думы. Зачем же наши депутаты добровольно лишают себя немалой части своих полномочий?
Во-вторых, не принимаю отсылочность норм Конституции к несуществовавшим тогда и постоянно переделываемым ныне федеральным законам. В результате сейчас в Совете Федерации заседают не представители регионов, а московские чиновники и жены учителей и друзья первых лиц государства. А в государственной и региональных думах заседают не избранные народом депутаты, а лица, назначенные партийным начальством. Главы регионов, которые по Конституции должны избираться в соответствии с региональными законами, сейчас избираются как в старом советском анекдоте: "И привел Бог Еву к Адаму. И сказал ему. Ну, Адам, выбирай себе жену!". В конечном счете невнятность положений Конституции привела к тому, что без какого либо ее изменения вместо демократической федерации в России было создано унитарное государство почти феодально-абсолютистского типа. Последнее, в свою очередь, подтверждается тем, что при принятии любых решений и законов не учитывается мнение не только народа, но и мнение специалистов и парламента. Все решения и законы "куются" и реально принимаются в недрах чиновничьего аппарата и только в его интересах. Что с неизбежностью непрерывно генерирует и подпитывает масштабную коррупцию. Круг замкнут. И в рамках действующей крайне невнятной Конституции выхода из него нет.
Представителей регионов на совещании в меньшей мере интересовало будущее устройство федеральных органов власти. Но в гораздо большей мере – характер отношений между федеральными и региональными властями, полномочий региональных властей, вопросы экономического и политического равноправия регионов и, разумеется, будущее устройство органов местного самоуправления. Последнее в Конституции прописали в весьма общей и декларативной форме. Не противореча европейской хартии по местному самоуправлению.
А проблемы политико-экономического равноправия регионов непосредственно в проекте Конституции были обойдены молчанием. Но при этом разные тексты Федеративного договора для разных типов регионов оставались в статусе неотъемлемой части проекта Конституции. В этой ситуации важно было озвучить мнение краев и областей. И в числе еще ряда критиков я занялся публицистикой. Опубликовав непосредственно перед Конституционным совещанием статью "Мы взяли американскую модель, не имея американской истории" (газета "Федерация" от 05.06.93.) и после завершения совещания еще две статьи: "Как нам не развалить Россию" ("Волгоградская Правда" от 20.07.93.) и "Как строить Федерацию" ("Российская газета" от 05.08.93.). Разумеется, на конечный результат непосредственно они не повлияли. Но в формирование общественного мнения свой вклад внесли. Возможно поэтому любое издание Конституции, начиная с самого первого после референдума, выходило уже без приложения текстов Федеративных договоров. Хотя они до сих пор остаются неотъемлемой частью Конституции.
Конечно, и в процессе и после завершения Конституционного совещания практика сбора руководителей регионов еще некоторое время работала. На одном из таких общих сборов в мраморном зале Кремля спикеру Верховного Совета Хасбулатову не дали возможности выступить, а охрана не только не подпустила его к трибуне, но и вынесла на руках из зала. На другом, проходившем в круглом зале президент-отеля с частью предрегсоветов, я позволил себе высказаться по поводу неурегулированности проблемы равноправия регионов России. И получил такую отповедь от ЕБН, что желание продолжить дискуссию пропало.
Конституция была принята на референдуме 12 декабря 1993 года (как – в следующей заметке). А в конце декабря я получил конверт, в который была вложена брошюра с ее текстом. На 1-м развороте которой было вот это послание:
И которую храню как реликвию, но без гордости за содеянное.
Journal information